Мир поющий

Мир поющий, полный звонов
И огней,
Я люблю тебя, зелёный,
Всё нежней.

Твой простор голубоватый –
Сторож гор –
Мне остался верным братом
До сих пор.

Не пахал твоих полей я,
Не косил,
Но в бою с врагом посеял
Ряд могил,

Чтобы кровь узнавший колос
Выше рос,
Чтобы пел весёлый голос
Звонче кос.

Вышина твоя живая
В тишине
Всё расскажет, остывая,
Обо мне, –

Как я шёл со смертью рядом
По полям,
Как мешали радость с ядом
Пополам,

Как любил тебя, зелёный,
Всё нежней,
Мир поющий, полный звонов
И огней!..

1924


С каждым днём

С каждым днём
Всё ближе дальний путь.
Дай-ка, милая,
Присядем отдохнуть.

Небеса прозрачны
И тихи,
Видно, Лермонтов
Читает им стихи.

Пусть читает...
Я хочу тебе сказать:
Начал я
Как будто уставать.

Взгляд не тот,
Да нет того огня,
И товарищи
Сторонятся меня.

Да, по правде,
Коль пошло на то, скажу –
Не печалюсь я об этом,
Не тужу.

Верь, усталости
Не знает только тот,
Кто не любит,
Не жалеет и не ждёт.

Ну и нам –
Не раз с тобой в пути
И любить,
И вянуть, и цвести.

Не устанешь –
И на свете скучно жить,
А устанешь –
Стоит ли тужить?

Что ж, смелей!
Прижмись к моей груди,
Видишь – небо
Размечталось впереди.

Скоро свет его
Застанет нас вдвоём.
Отдохнём ещё немного –
И пойдём.

1924


Баллада о дезертире Осоке Кудель
и командире Тернике

                      Николаю Островскому

Смушковая шапка,
Серая шинель.
По полю гуляет
Снежная метель.

А в тепле за чаем
Два дружка сидят.
Рыж один, как пламя,
А другой щербат.

Говорит щербатый:
«Мне начхать на мир.
Я Кудель Осока,
Вольный дезертир.

У меня в деревне
Мельница и дом.
Брат мой при хозяйстве.
Хорошо живём.

Ну, а ты, товарищ?
Кто ты есть такой?
Почему качаешь
Рыжею башкой?..»

Отвечает рыжий:
«Не чихай на мир.
Я товарищ Терник,
Красный командир.

У тебя в деревне
Мой отряд стоит.
За рекой у белых
Брат в петле висит.

Не растопишь бани,
Не поспишь с женой,
Скоро в снег уткнёшься
Мёртвой головой.

Ну, вставай, Осока,
Выходи на двор!
Кровью я отмою
Чёрный твой позор...»

По полю гуляет
Снежная метель.
Смушковая шапка,
Серая шинель...

1932


Песня о Щорсе

Шёл отряд по берегу,
Шёл издалека,
Шёл под красным знаменем
Командир полка.
Голова обвязана,
Кровь на рукаве,
След кровавый стелется
По сырой траве.

«Хлопцы, чьи вы будете,
Кто вас в бой ведёт?
Кто под красным знаменем
Раненый идёт?»
«Мы сыны батрацкие,
Мы за новый мир,
Щорс идёт под знаменем –
Красный командир.

В голоде и в холоде
Жизнь его прошла,
Но недаром пролита
Кровь его была.
За кордон отбросили
Лютого врага,
Закалились смолоду,
Честь нам дорога».

Тишина у берега,
Смолкли голоса,
Солнце книзу клонится.
Падает роса.
Лихо мчится конница,
Слышен стук копыт,
Знамя Щорса красное
На ветру шумит.

1936


Партизан Железняк

В степи под Херсоном
Высокие травы,
В степи под Херсоном курган.
Лежит под курганом,
Овеянный славой,
Матрос Железняк, партизан.

Он шёл на Одессу,
А вышел к Херсону –
В засаду попался отряд.
Полхлеба на брата.
Четыре патрона
И десять последних гранат.

«Ребята, – сказал,
Повернувшись к отряду,
Матрос-партизан Железняк, –
Штыком и гранатой
Мы снимем засаду,
И десять гранат – не пустяк!»

Сказали ребята:
«Херсон перед нами,
И десять гранат – не пустяк!»
Прорвались ребята,
Пробились штыками,
Остался в степи Железняк.

Весёлые песни
Поёт Украина,
Весёлая юность цветёт,
Подсолнух высокий,
И в небе далёкий
Над степью кружит самолёт,

В степи под Херсоном
Высокие травы,
В степи под Херсоном курган.
Лежит под курганом,
Овеянный славой,
Матрос Железняк, партизан.

1936


Долго дорогая
Смотрит на меня,
С книгой засыпая,
Не гасит огня.

Вздрогнет с полуслова,
Взглянет в полусне,
Засыпая снова,
Улыбнётся мне.

Улыбнётся сладко,
Бросит взгляд тайком:
Всё ли там в порядке
За моим столом.

Пусть молчу часами,
Пусть для всех – другой,
Для неё я самый,
Самый дорогой.

Самый, самый славный,
Лучших в мире нет.
Для неё я главный
На земле поэт.

1939


Баллада о братьях
(Из народных мотивов)

Горе! Брата брат убил,
Шашкой голову срубил.
Голова в крови лежала,
По лицу слеза бежала.

Тучей вороны летят,
В небо зимнее кричат:
«Ни за что убил он брата,
Дочка дьяка виновата.

Служит белым чёртов дьяк,
С дочкой спит любовник-враг.
Спрятал он в лесу бумаги, –
Не нарушил брат присяги...»

Стал убийца горевать,
Тело брата целовать,
Тело милое остыло,
Голова глаза закрыла.

Полночь. Вороны летят,
Сосны старые шумят.

1939


Волки

Под зимним небом воют волки,
Окно заносит мокрый снег.
Спят гении на книжной полке,
Я книгу взял: я – человек!

Как синий дым над водопадом,
Мне снится в шуме жизнь моя;
Долина детства где-то рядом,
И к ней бегу без шапки я.

Неслышная, легко и прямо,
Уходит женщина в закат.
Не ты ли это? Мама? Мама!
Не уходи, вернись назад...

Молчание, под свист метели
Поёт сверчок, хрипят часы.
И вижу: человек в шинели
Кладёт два мира на весы.

И, вихрем в комнату влетая,
Заносит книги мокрый снег,
Скребётся в двери волчья стая...
Я взял ружьё: я – человек!

1940


Осенняя степь

В осенний тусклый цвет рядится
Дождливый осени рассвет.
Стоит-летит на месте птица,
Как будто ей пять тысяч лет.

Идёшь, идёшь, и все знакомо:
Дорога, насыпи, овраг.
И двести километров к дому
Пройти без отдыха – пустяк!

Но вот в тумане холм покатый
И за оврагом перевал.
И кажется, здесь был когда-то,
И кажется, что не бывал.

Как древний ящер, дачный поезд
Ползёт от насыпи в Херсон.
И, рыжим дымом в небе кроясь,
Походит на забытый сон.

Какой? – Не вспомнишь, не опишешь,
Он тенью в памяти мелькнёт,
И долго голос детства слышишь,
Пока он в сердце не замрёт.

1940


Детство
На память брату

Всё вдаль уйдёт – пройдёт пора лихая,
И, чудом сохранившись за селом,
Степная мельница, одним крылом махая,
Начнёт молоть легенды о былом.

Мальчишка выйдет в степь с бумажным змеем,
Похожий на меня – такой же взгляд и рост;
Его курносый брат, товарищ по затеям,
Расправит на земле у змея длинный хвост.

«Пускай! Пускай!» – И в небо змей взовьётся
И, еле видимый, уйдёт под облака.
И братья лягут рядом у колодца
На ясный день глядеть издалека.

Глядеть на степь, на небо голубое,
На мельницу, притихшую в тени.
Она расскажет им о том, как мы с тобою
Под этим небом коротали дни,

Как в степь мы выходили на рассвете
Томиться высотой, бумажный змей пускать.
О вечной юности напомнят людям дети,
И будут взрослые их к небу поднимать.

Весь вдаль уйдёт – не канет мир нетленный,
Он зло переживёт и встретит песней труд.
И перед ним – там, на краю вселенной,
С бумажным змеем мальчики пройдут.

1943


Михаил Голодный.
Избранное. Государственное издательство художественной литературы, М., 1956.