Встреча поездов

Это было ровно в три по моим часам.
Мы разъехались совсем близко друг от друга –
Я и она, доверив судьбу поездам,
Мимо пронеслись: я – на юг, она – с юга.

Я надеялся успеть увидеть её –
Окна молнией стеклянной блеснули мимо,
Пронесли вагоны, в вихре зелёном, своё
Искривлённое тело в чёрный мрак дыма.

Лязги, грохот, пыль, свистки разделили нас.
«Милая! Услышь меня! Ты ведь близко, рядом!..»
Тщетно зов к ней летит – она не слышит сейчас.
Миг – и только пыль провожаю взглядом.

7 августа 1928. В вагоне, между Бахмачем и Нежином.


На Волге

Пароход, ночные скрипы,
Плеск упавшего ведра,
Сладкий запах нежной липы,
Золотая рябь костра.

Тени, отблески, мерцанье,
Небо, звёзды и луна,
Чьих-то крыльев трепетанье,
Чья-то песня и весна.

Тайна робких очертаний
Берегов, огней, реки –
Голоса моих страданий,
Голоса моей тоски.

27 августа 1928, Москва.


Ионический диметр

Пробежит время – сгорит тело,
Зацветёт ландыш – цветок белый,
Упадёт колос и плод спелый.

Долетит птица к своей грани,
Золотых листьев опадут длани –
Пробежит время быстрее лани.

Что ушло – лучше, милей, слаще.
По следам лани бегу в чащу.
Не бегу – кто-то меня тащит.

По следам память ведёт душу.
Ах, она время в душе душит –
Как свечу утром уста – тушат...

Почему память назад движет,
Когда смерть с каждой зарёй ближе,
Когда смерти всё язык слижет?..

Вот заря! Свечка моя гаснет,
И слова гаснут в заре красной...
Пробежит время, как сон ясный.

20 августа 1929. Стайки на Днепре.


Наш синий час ещё не наступил,
Не дрогнули белёсые ресницы
Предутренней медлительной зарницы –
Ещё темно, ещё заря без сил.

Я ваших ласк застенчивых просил,
Любовь и ночь сближали наши лица,
Сердца в груди переставали биться,
И, как вино, я поцелуи пил.

Любимая, сомкни в объятьях руки,
Ведь нам ещё далёко до разлуки.
И ты, заря, своим стыдом румяным

Не разгоняй наш сладкий полумрак.
Закрой же ночь своим покровом пряным
Предутренней зари бесшумный шаг!

12 ноября 1929, Москва.


              «May not be happy now».
                                    Edgar Poe

Минуты не длинны,
И жизни не сгублены:
Иду, как с повинной,
Навстречу возлюбленной.

Ах, облако грусти
Любовной неясности
Меня не отпустит
Из новой опасности.

Клубится над нами,
Клубится и мается,
Как будто руками
К сердцам прикасается.

И лишь при свиданье
Рассеется облако –
Любовь и страданье
Идут рука об руку.

4 декабря 1929, Москва.


В этот час, предутренний и синий,
Менуэт старинный Баккерини
Почему-то не даёт мне спать.
Лёгкий плеск его каденций будит
Сердца стон в моей усталой груди,
Шепчет: «Скоро будет рассветать».

Обволакивает сердце нежно
Снежной белизной мечты о прежнем,
О далёком, позабытом сне.
То как птица бьётся, вьётся, мчится,
То скользит по беспокойным лицам
Звонкой, быстрой тенью в тишине.

То, как милая, меня обнимет,
То прошепчет милое мне имя,
Имя той, кого я так люблю...
В этот час, предутренний и синий,
Менуэт старинный Баккерини
Я всем существом своим ловлю.

18 декабря 1929, Москва.


Размолвка

Были вместе и забыли
Наш священный синий час.
Плыли в суетности были
Радость, близость мимо нас.

Чёрный глаз обиды сором
Засорён, не видит, слеп.
Вором лепет синий сорван.
Лепет в злобе так нелеп!

Грубым словом мучат губы
Сердце, ум и тишину.
Нежности бы грянуть в трубы!
Злобу шумную спугнуть!

Лаской тлеющую маску
Непонятности сорвать!
Краску синюю, как в сказке,
Вспоминать и вспоминать!

26 февраля 1930, Москва.


Как Прометей, прикован дух
Оковами природы грубой
К скале желаний, и как пух
Сдувают стон сухие губы.

И ветер этот пух несёт,
Как дуновение сознанья
О том, что там, где вечен лёд,
Вечны лишь скорби и страданья;

Что в каждом человеке стон,
Что в каждом человеке гибнет
Невысказанный в песнях сон,
Неспетые земные гимны...

И хочется всех полюбить,
Проснувшись как-то ранним утром,
Чтоб научиться в мире жить
Сосредоточенно и мудро.

29.06.1930 г., Полтава.


Данаида
(Из Сюлли Прюдома)

                               «Toutes, portant l'amphore,
                               une main sur la hanche».^*)

Теана, Амиман, Каллида и Агава,
Все, опершись рукой на скользкое бедро,
В амфорах глиняных живое серебро
Несут, чтобы излить в пустую бочку Славы.

Увы! Тяжёлая подземных сил забава:
Плечо до крови трёт шершавое ребро.
«Ужели же всегда в бездонное ведро
Должны мы будем лить потоки светлой лавы?»

Они упали вдруг и – пустота в сердцах.
Но младшая из них с весельем на устах
Запела громко гимн и бодро снова встала.

Не так ли и стихи, не так ли и мечта:
Вдруг падают, и вот Надежда неспроста
Им «сёстры», – говорит, – «теперь начнём сначала».

21 января 1931, Москва.


Андрей Никитин.
ROSA MYSTICA. Поэзия и проза российских тамплиеров. М.: Аграф, 2002.