О поэзии*)
Дорогой Олень, сегодня ночью я
размышлял о природе поэтич. речи, а именно, почему одно и то же
высказывание, почти в одних и тех же словах м.б. более или менее
поэтичным, в зависимости от очень незначит. фразеологического
изменения. Поэзия есть мышление конкретными образами, которые однако,
подлежат не логическому закону обратной пропорциональности объёма и
содержания, а диалектическому закону прямой пропорциональности объёма
и содержания, т.е. суть
идеи.
Смысловое значение образа
больше, чем его наглядно-чувственное содержание. Это значит, что
образ поэзии есть по самой своей природе символ (всякая реальность,
которая больше себя самоё). Поэзия даёт смысловое значение в
конкретных образах, и чем он конкретнее, тем полноценнее поэт,
творчество. Иначе говоря, высказывание тем поэтичнее, чем менее
удаляется от образа-конкретности, но вскрывая при этом наиболее
полно его смысловое значение. Высшая ступень поэтичности – это
непосредственное созерцание образа в его полноте: медитация над розой,
напр., т.е. когда образ даётся со всею чувственной силой. Но
это – поэзия «для себя». Поэзия литературная м.б. тогда, когда и
образ реконструируется словом. Поэтому
2-я ступень поэтичности
даётся живописанием событий и вещей, но таким, что их чувственное
содержание само за себя и само от себя говорит о смысле явления.
Последнее достигается выдвиганием и подчёркиванием определённых признаков,
эмоциональною окраскою образов, разстановкою слов, которая заставляет
обращать внимание на слова, остающиеся обычно незаметными, ритмикой и
звуковой инструментовкой, придающей образам особую, ту или другую,
эмоцион. и чувственную окраску и т.д. Если всего этого не сделано,
то образ не становится больше себя самого, т.е. остаётся лишь
представлением, фотоснимком или схемою, – и высказывание
натуралистично.
3-я ступень поэтичности – раскрытие образа
вспомогательными образами, внедряющимися в основной и тем помогающими
воспринять его смысловое значение. Это внедрение идёт путём конкретным,
наглядно воспринимаемыми процессами, причём образы именно сростаются и
перетекают друг в друга – своего рода прививка. Тут нет
промежуточных инстанций, посредствующих мостиков отвлечённой мысли,
это
тождество образов, а не равенство, уравнивание их
посредством отвлечённого признака. При
4-й ступени
поэтичности пояснение образа образом производится не
отождествлением-сростанием их, а уравниванием, т.е. чрез посредство
отвлечённой мысли, находящей в том и в другом образе некоторый общий
признак. Со стороны словесной формулировки уравнивание достигается
посредством выражений
«подобно», «как» и т.п. Обрати внимание,
насколько полнокровнее, жизненнее, конкретнее и горячее простое,
непосредственное сростание-отождествление образов, чем сопоставление
тех же самых образов формулами «подобно», «как» и т.п. Такие формулы
звучат холодно, разсудочно и терпимы только при пышном развитии образов,
когда психологическая масса их велика, так что об этом
«как», их
связывающем, забываешь. Сравни напр. два оборота: «Умер, померкло
наше Солнце!» и «Умер, подобно тому, как закатывается Солнце!» При
сростании образов два образа остаются полноценными и конкретными, а
при уравнивании их по крайней мере один, если не оба, утрачивает свою
конкретность и становится тенью себя самого, не «на самом деле», а только
«как будто», – а «как будто» это значит на самом деле этого нет.
Т.о. в «как», «подобно» уже содержится тормозящая сила, внутреннее
противодействие желаемому действию, а именно внушение, чтобы слушатель
не верил сравнению. Образ присоединяется и тут же отрывается. Следующая,
5-ая ступень уже вовсе непоэтична: на ней берётся не образ
с признаком, по которому производится сравнение, а оторванный признак
САМ ПО СЕБЕ противупоставленный образу, из которого, он вырывается.
Иначе говоря, это раскрывает образ лишь отвлечённо, системою отвлечённых
признаков, и потому самый образ перестаёт быть таковым и делается лишь
отвлечённым понятием, у которого нет живого, непосредственно созерцаемого
ядра, – существенности.
29 ноября 1935
Павел Флоренский.
Оро. Лирическая поэма. 1934–1937 гг. М.: Институт учебника Paidea, 1998.
