|
Руки
Во сне возможен всякий вздор –
Так, живописцу раз приснилось,
Что руки у него вступили в разговор
И к левой правая с насмешкой обратилась:
«Стыдись!
Влачишь ты дни свои бесплодно:
С пятью ведь пальцами мы обе родились,
А я умею всё, ты ж ни на что не годна!
Когда же ты произведёшь,
Ну, не картину, хоть чертёж?» –
«Чего стыдиться мне? Я утверждаю смело,
Что, упражнявшись по годам,
Я б тоже кистию владела;
Но обладатель наш ведь сам
Не допускал меня до дела».
Очищение
Однажды, в летний зной,
Шли муж с женой
Полями орошенья.
А там, процежен сквозь песок,
Змеился чистый ручеёк.
Жена сказала: «Ой! Ну, просто нет терпенья!
Ужасно пить хочу».
А муж: «Так я в стакан водицы захвачу».
«Как?! мне помои пить? Да что ты!» –
«Пей смело, милая моя!
То прежде были нечистоты,
Теперь кристальная струя».
Двоякая мерка
Волк, утащив овцу, хотел её пожрать.
А вдруг медведь как из кустов нагрянет,
К себе его добычу тянет.
И взвыл наш волк (овцу пришлось отдать):
«Не должно сильным слабых обижать!»
Кобыла и жеребёнок
«Ах! мама дорогая, –
Кобыле жеребёнок говорил, –
Наш луг плохой, вода плохая!
Всё опротивело, мне Божий свет не мил».
«Конечно, нету спору –
Мутна река и скуден луг!
Нам надо поискать довольства и простору:
Пойдём-ка странствовать, мой друг!»
Они пошли. Проходят лес дремучий,
Пустую степь и каменистый дол:
Почти не ев, терзаем жаждой жгучей,
Сынок чрез силу брёл.
Так с ним кобыла,
Ему неведомой тропой,
Весь день кружила;
А с темнотой,
Ни слова не сказав, направилась домой.
«Река! – кричит сынок. – Прекрасная какая!»
И он попил и искупался в ней.
«Вот так вода – нет чище и свежей!»
Потом он стал пастись: «И травка молодая!
Нашли мы, матушка, обилье и покой –
Отсюда уж меня не сманит край иной!»
Поев, он на траве спокойно растянулся.
Но что ж? Поутру, как проснулся,
Узнал он... луг родной.
Огорчённый вдовец
То было в Нежине, Прилуках иль Борзне
(Там гроб на кладбище несут, не закрывая):
Шёл принасупившись, но слёз не проливая,
Вдовец среди друзей, вослед своей жене.
А у кладбищенского входа
Росла ветвистая сосна,
Глубоко вниз наклонена,
Нависши над дорогой в виде свода.
И веткою сосновой мертвецу
Тут съездило так сильно по лицу,
Что (удививши всех и испугав немало)
Покойница очнулась и привстала –
И своему вдовцу
В объятия упала.
Он год, другой с ней прожил, а потом
Опять он сделался вдовцом.
Вот уже вновь к кладбищенской ограде
Подносят гроб его жены,
И он воскликнул: «Бога ради,
Подальше от сосны!»
Пьяница
В избе горевшей спал мужик,
Жестокий пьяница. И вот раздался крик:
«Ребята, не зевайте!
Воды, воды давайте!»
А он кричит, вскочив со сна:
«Воды не надо, мне вина!»
Ракета
«Смотрите на меня! я новая звезда! –
Вознёсшись к небу, хвасталась ракета –
Здесь в вышине сиять останусь навсегда,
На удивленье света».
Но лишь сказала это,
Как, прахом разлетясь,
Мгновенный блеск её погас.
Слепой
Раз у священника слепой пел под окном,
И тот сказал слепцу: «Послушай, брат, пойдём,
Я поведу тебя к иконе чудотворной –
К ней припадём с молитвою покорной.
Не раз мне там случалось наблюдать,
Как, хилых и увечных исцеляя,
Сходила Божья благодать».
«Что?! мне прозреть? нужда какая!
Тогда придётся мне пахать!»
Скупой королевич
«Ну что, дружочек мой любезный? –
Один король племянника спросил. –
Ты на какой предмет, приятный и полезный,
Мой праздничный подарок обратил?»
«О, дядюшка, могу хвалиться смело:
Вот кошелёк – всё, что Вы дали – цело».
«Так деньги, – тот сказал, – пристрою всё равно», –
И все червонцы вышвырнул в окно.
«Нет, сын, то не твоя дорога –
Будь скопидомству чужд!
Богатый принц пусть тратит много
Для общих польз и общих нужд».
Полено и уголь
Полено на огне, сырое,
Пустилось в плач, стеня и ноя.
А чёрный уголь, там же, в уголку,
Промолвил бедняку:
«По стону и слезам горючим
Я вижу, брат, что ты впервые мучим.
А я так столько перенёс,
Что нет уж слёз».
Опоздание
На станцию купец из дальнего именья
Летел на рысаке, дорогою лесной.
«Ах! наверстаю ль промедленье?!
Валяй, Машистый! Вывози, родной!»
И станция явилась в отдаленье.
Но уже грохот слышится, пыхтенье,
Свисток,
Потом звонок.
Вот подкатил купец и с дрожек скок.
«Билет скорее, первого мне класса!» –
Вбегая, он кричит, но уж закрыта касса.
Он на перрон, – но поезд вновь свистит
И прочь катит.
«О, Боже мой! налаженное дело
Теперь меж пальцев пролетело!
Нажить сбирался я мильон,
Своё утроить состоянье –
А вот я разорён!
Полдня уйдёт на ожиданье!»
Наш коммерсант на станции сидит,
Печален и сердит.
Но вдруг приходит извещенье:
Тот поезд потерпел крушенье –
Весь первый класс в щепу разбит.
Огорчённый мотылёк
Трепался мотылёк об ламповый колпак.
Что было мочи в малом теле –
Искал и так, и сяк
Достичь блестящей цели.
И горевал он: «Вот напасть:
Я не могу в огонь попасть!»
Кузнечик
Кузнечик крошечный, сидя в траве густой,
Красавца-мотылька увидел над собой.
«Ах! – молвил он. – И даст же мать-природа
Иному существу такой прелестный вид!
Другое ж, как меня, жестоко обделит
И пустит в свет несчастного урода!»
Так жаловался он, а вдруг
Толпа детей бежит на луг.
«А, бабочка! – кричат. – Красивая какая!
Ловить её скорей!»
И все, друг друга обгоняя,
Пустилися за ней.
Напрасно, трепеща, она от них летела:
Враги не отстают – они пустили в дело
Фуражки, шляпы и платки;
И вот бедняжечку поймали,
Кто за крыло, кто за головку взяли –
И разорвали на клочки.
Вскричал кузнечик тут, средь тихого приютца:
«А я завидовал, безумец, мотыльку!
Знать, блеск и похвалы не даром нам даются.
Кто хочет счастлив быть, скрывайся в уголку».
Благодарность
За конкой человек бежал вдогонку.
Кондуктор крикнул тут: «Держу я пять рублей –
Не вскочишь ты на нашу конку».
Но он догнал и вот повис на ней,
И... чуть не повалился под колёса –
Кондуктору втащить его пришлося.
А тот спасителю сказал:
«Давай заклад – я ж не упал».
Жадная галка
Лишь галка где-нибудь заметит на окошке
Цепочки, кольца иль серёжки,
Так тащит их к себе, и золото, и медь.
Вот раз вопрос ей задала касатка:
«На что ж тебе металл, что ты к нему так падка?»
«Да ни на что – сбираю, чтоб иметь».
Находка
В пустыне, с голоду, чрез силу путник брёл,
Как вдруг мешок нашёл.
Он живо подхватил его; но снова
Сейчас же выпустил из рук
И молвил жалобное слово:
«Я думал – это хлеб, а там – жемчуг!»
Долг платежом красён
Гнездилась на дубу орлица,
Где при корнях жила лисица, –
Орлица унесла в гнездо к себе лисят,
Лиса же съела выпавших орлят.
Слепой и хромой
Слепой с хромым вступил в союз:
«Я, брат, носить тебя берусь,
Твоё же зренье
Давать мне будет направленье».
И впрок пошло им единенье:
Им сообща вполне далось,
Что недоступно было врозь.
Небывалое наводнение
Приезжий, полон изумленья,
Глядел на дом и метку наводненья.
«А, дворник! Эй, пойди сюда!
Скажи: неужто же хватила тут вода
Чуть не до крыши?!»
«Куда!
Но доску шалуны сдирали иногда,
Так я прибил её повыше».
Отменная вежливость
Перед преступником палач стал извиняться:
«Я плохо вешаю – я в деле новичок».
А тот: «О, полноте! Прошу вас не стесняться –
Меня казнят впервой: я тоже не знаток».
Орест Головнин.
Басни. (Свои, перепевы и переводы).Типография Императорского Московского Университета. М., 1910.
|
|