...И всё-таки как-то не удержался, спросил Алейникова: кто из поэтов оказал наибольшее воздействие на его творчество. Известно – у каждого пишущего бывает период ученичества, подражательности избегают немногие. Да и в зрелые годы пристрастия оживают неким эхом – при отчётливом звучании собственного голоса. Он ответил: «В сознании моём давно и преспокойно, не мешая друг другу, умещаются самые разные поэты. И влияния их я не испытываю. Другое дело, что поэтическая материя едина, она присутствует в мире всегда, она как бы есть в воздухе, и в разные времена у разных авторов возникает перекличка, даже совпадения...»
      Я не отставал: кое-кто в поэзии нынешнего столетия выделяет – в известной мере условно – две линии. Одна акмеистическая (Н.Гумилёв, О.Мандельштам, В.Нарбут, А.Ахматова и др.), другая – импрессионистическая (ранний Пастернак, М.Цветаева)...
      Алейников с неудовольствием заметил, что подобные деления – пустопорожнее занятие, существует подлинная поэзия, остальное – вне её. Зачем какие-то градации, этикетки... За точность слов не ручаюсь, но суть – такова.

Из вступительной статьи Юрия Крохина «В сиянии прозрения» (В.Алейников. Скифские хроники. М., Изд-во «Лира», 1993.)